Население Енисейской губернии во второй половине XIX в.: вольная крестьянская колонизация

«В пути. Смерть переселенца». Репродукция картины С. В. Иванова. Источник: Иллюстрированная история Красноярья (XVI — начало XX в.), 2012 г.

Более эффективным путем освоения края являлась вольная крестьянская колонизация. Долгое время она сдерживалась крепостным правом. Его отмена в 1861 г., казалось бы, должна была снять все преграды для свободного потока переселенцев в Сибирь. Однако основные положения закона о выходе крестьян на волю фактически лишали бывших крепостных права на свободное переселение, поскольку они были связаны временно обязанным состоянием и выкупными платежами.

Но по мере того, как в центре страны все более остро стало ощущаться крестьянское малоземелье, правительству пришлось переходить от политики ограничения к поддержке крестьян-переселенцев. В 1881 г. было разрешено переселяться в Сибирь бывшим помещичьим крестьянам. А с 1889 г. крестьянам-переселенцам наряду с наделом стали предоставлять также и льготы: освобождение от арендных платежей, казенных сборов, отсрочку от воинской повинности на три года. Однако вплоть до второй половины 1890-х гг. доля вольных переселенцев в увеличении населения губернии оставалась незначительной. Так, за пореформенное 30-летие вольная колонизация дала по Красноярскому, Канскому, Ачинскому и Минусинскому округам всего лишь 1/12 часть населения. Положение стало меняться после проведения Великой Сибирской железной дороги, заметно облегчившей условия переселения. Ежегодный приток переселенцев в губернию к концу 1890-х гг. вырос почти в шесть раз.

Движение переселенцев шло стихийно. Большую часть крестьян на это толкало возраставшее в центре страны малоземелье. Далекая Сибирь рисовалась обетованным краем, где вдоволь землицы, богатые зверем леса, обильные рыбой реки. Эти представления, конечно, больше отвечали крестьянской мечте о сказочном Беловодье, чем суровой реальности, которая ждала переселенцев в новом краю. Значительная часть ехавших в Сибирь крестьян не имела точных сведений о месте будущего водворения и маршруте передвижения и шла наобум. По данным статистического обследования четырех южных округов губернии, из 196 партий переселенцев, пришедших сюда в 1892 г., лишь 105 знали о местах переселения по переписке, 22 — по рассказам случайных людей, 39 засылали перед отправкой ходоков, остальные шли, не имея никакой информации.

Решившись на переселение, крестьяне покидали родные места с таким расчетом, чтобы находиться в пути в летнее время. Большинство переселенцев прибывало в губернию с апреля по ноябрь. Шли, как правило, большими партиями по 40—50 семей. Переселенческие караваны двигались Сибирским трактом, повозки с нехитрым скарбом служили не только средством передвижения, но и жильем. Переселенческие пункты с крытыми помещениями имели небольшую пропускную способность и не могли обеспечить всех переселенцев кровом.

Многомесячное нахождение под открытым небом, отсутствие элементарных санитарных условий, плохое питание, эпидемии, многочисленные лишения и опасности в дороге — все это становилось суровым испытанием для тех, кто выбрал путь самостоятельного устройства своей судьбы. Один из современников, писавший о горькой доле переселенцев, замечал, что путь в Сибирь для многих становился «злой мачехой, и кроме полного разорения, продолжительного страдания, а иногда и потери целой семьи ничего не приносил».

Однако с прибытием крестьян на место их злоключения не заканчивались. Специально созданных для устройства переселенцев учреждений при губернской администрации не было. Лишь в мае 1892 г. силами красноярской общественности был создан временный переселенческий комитет для помощи переселенцам. Главную роль в нем играла городская общественность. Активистами комитета стали В. М. Крутовский, Е. А. Рачковская, А. П. Кузнецов, А. Н. Шепетковский. Председательствовал городской голова И. А. Матвеев. Члены комитета занимались регистрацией переселенцев, организацией приемных пунктов, медицинской помощи, предоставлением денег, одежды, разъяснением инструкций, регламентировавших положение переселенцев. Но комитет существовал на средства от пожертвований, которых явно не доставало для оказания полноценной помощи переселенцам.

Прибывшие в губернию крестьяне были предоставлены сами себе. Поиски места поселения превращались для них в цепь новых бедствий и унижений. Минусинский корреспондент газеты «Восточное обозрение» описал довольно типичный эпизод, иллюстрировавший брошенность переселенцев на произвол судьбы: «2 июля на улицах Минусинска появились целые толпы бедного оборванного люда, лица, одежды и говор которых сразу выдавали переселенцев; они снимали шапки, кланяясь, обращались к каждому встречному, прося указать, куда идти, и где есть свободные казенные земли».

«Экая беда какая, — жаловались они, — в какую деревню не придешь, везде нас ругают, гонят; а если не ругают, то обманывают: одни говорят — идите туда, другие — туда, а здесь, говорят, и земель нет, а если и есть, то никуда не годны; бросаемся мы из стороны в сторону, и нигде нас не принимают, измаялись мы, издержались и не знаем, что делать…»

Часто скитания по губернии в поисках места водворения занимали месяцы. Поскольку крестьяне поселялись, не зная местности, то приходилось нередко покидать ранее облюбованное место по причине его непригодности к земледелию. Доля таких вторичных переселенцев в губернии составляла около 30%.

До конца 1890-х гг. переселенцы в основном селились в старожильческих поселках, это облегчало их устройство на новом месте. Но с возрастанием переселенческого потока это затруднялось тем, что старожилы, опасаясь ущемления своих земельных прав, ограничивали прием переселенцев в сельские общества. И с конца XIX в. большая часть переселенцев стала основывать новые поселения. С 1892 по 1905 г. в губернии возникло 331 новое поселение.

Итоги количественных и качественных изменений в населении Енисейской губернии, отражавшие ведущие процессы пореформенной эпохи, подвела первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Она показала, что в целом население губернии после отмены крепостного права выросло в 1,53 раза, составив 570 161 человека. Особенно быстро росло городское население, хотя его доля в общей массе все еще оставалась незначительной (11,03%). Прирост горожан шел главным образом за счет переселенцев из европейской части страны. Местное же сельское население еще слабо участвовало в формировании городского. Таким образом, процессы урбанизации в губернии, как и по всей Сибири, отставали от общероссийских.