Горячим месяцем стал ноябрь. Немецкие войска рвались к Москве. На плечи полка легли задачи по разведке и бомбардировке сил противника. Бомбардировщик летел вдоль дороги, по указанию штурмана нырял из облаков до высоты 200 м и при обнаружении противника атаковал его, после чего взмывал вверх, в спасительные облака, и другим курсом возвращался на аэродром. Самолеты следовали с интервалом 15–20 минут. Такой «конвейер» работал в течение всего дня. Был случай, когда экипаж лейтенанта Григория Лященко атаковал колонну немцев с высоты 200 метров, от огня 20-мм вражеской пушки получил 8 прямых попаданий (4 в плоскости, 2 в фюзеляж и 2 в стабилизатор), но все же смог долететь до аэродрома и сесть, не потерпев аварии. К счастью, эти прямые попадания миновали баки с горючим и не перебили управление машиной.
За день летчики делали по 5–6 боевых вылетов. Краткие мгновения отдыха наступали лишь в моменты снаряжения самолета перед новым вылетом. Бывало, летчики даже не выходили из самолетных кабин, а заботливые сослуживцы упрашивали их хоть немного перекусить.
Естественно, советские части также несли потери. Когда 28 ноября полк был передан в 146-ю авиационную дивизию в его составе числилось 18 самолетов СБ (из них 3 неисправных). 14 декабря не вернулся с боевого задания красноярец — младший лейтенант Федор Тупица, в тот же день в авиакастрофе в Москве погиб воентехник Петр Поляков. Через месяц в полку осталось 5 исправных самолетов при 2 неисправных. Еще через неделю полк располагал всего 4 самолетами (из них один исправный). Поэтому в январе 1942-го, передав оставшуюся технику свежим частям, пилоты Донченко направились на переформирование. Получив новую технику (Пе-2 и Ар-2), пополнившись личным составом, 1-й СБАП расположился на аэродроме Дракино возле Серпухова. А в мае был переименован в 1-й ночной бомбардировочный авиационный полк.
В тот период войны немецкая авиация сохраняла господство в воздухе, и дневные штурмовки вражеских позиций стали очень опасными. Советское командование предпочитало наносить удары по позициям противника ночью, когда активность самолетов Люфтваффе резко шла на убыль. Главной мишенью полка в этот период времени стали железнодорожные станции и аэродромы противника. «Ночные пираты», как стали называть себя красноярские летчики, научились делать ночные фотосъемки немецких позиций.
Вообще, ночные бои требовали особой сноровки. Мало было вернуться с боевого задания — нужно еще во тьме отыскать родной аэродром и успешно сесть на него. «Посадочное место указывалось тремя керосиновыми фонарями „летучая мышь“. Если колпаком был закрыт хотя бы один из трех фонарей, то определить направление посадки было невозможно. Это означало „Ждать!“, т. к. в небе кружат немецкие самолеты. Все летчики по специфике звука моторов различали свои и немецкие самолеты. Как только вражеский самолет удалялся, открывался третий фонарь. Свой самолет заходил на посадку и у самой земли включал бортовую фару, а после остановки сразу же ее выключал. Со стороны создавалось впечатление, что проехала какая-то машина. Фонарь в руках персонала указывал самолету путь на стоянку. Красным и зеленым светофильтрами электрического фонарика было разрешено пользоваться только командиру и инженеру полка», — рассказывает серпуховский краевед Борис Мамонтов.
Нарушение режима светомаскировки вело к потерям. 8 мая на дракинском аэродроме были включены прожектора, чтобы осветить путь самолетам с десантниками. Практически сразу же последовал удар немецкой авиации по обнаруженному аэропорту. Погибли четыре летчика, еще шестеро были ранены, уничтожено 4 советских самолета. Среди жертв авианалета были инженер полка по вооружению Николай Головко и летчик Григорий Лященко.
С сентября начались бои за Ржев. По данным на 22 ноября 1942 г., полк потерял 58 человек — практически всю свою летную часть, а также 25 самолетов. В течение 1941—1942 гг. полк фактически дважды полностью обновлялся. 22 ноября 1942 г. за проявленную отвагу в боях за Родину 1-й ночной бомбардировочный авиаполк был преобразован в 22-й гвардейский.