Промыслы и ремесла в Енисейской губернии в начале XIX в.

В XIX в. жители Енисейской губернии освоили новую отрасль хозяйства — пчеловодство, а пушной промысел стал приходить в упадок.

Стилизованное изображение сельской кузницы. Акварель Е. М. Корнеева, 1815 г. Источник: Иллюстрированная история Красноярья (XVI — начало XX в.), 2012 г.

В 1820—60-е гг. развитие капиталистических отношений в центре страны неизбежно вело и к ускоренному освоению ее окраин. В Сибири начинают распространяться новые отрасли и формы организации производства. Значительно расширились товарно-денежные отношения. Отчетливее стала проступать порайонная специализация. В отдельных отраслях экономики складывался мануфактурный уклад. В целом же отставание зауральской окраины от центра углубилось из-за возросшего разрыва в темпах развития. Отрицательно влияла крайне малая плотность и малочисленность сибирского населения. Общий уровень развития, тесно связанный с плотностью населения и отдаленностью от центра, значительно снижался по направлению с запада на восток.

Неземледельческие занятия сельчан развивались в двух направлениях. Средние и мелкие крестьяне изо всех сил старались сохранять и развивать домашние промыслы. Они по-прежнему своими силами изготовляли сохи, бороны, колеса, телеги, сани, грабли, вилы, мебель, деревянную посуду. Выделывали брусья, оселки, точила, жерновой камень (для мельниц), плели из конопли веревки, канаты и нитки. Ткали домашний холст, из которого шили холщовые рубахи, штаны, женскую одежду, делали кули, портянки. Из шерсти изготавливали сукманину (грубошерстное сукно), кушаки, варежки, чулки, колпаки, валенки, войлоки, половики. Выделывали кожи и кожевенные изделия: чирки, ичиги (вид обуви), рукавицы, конскую упряжь. Шили тулупы, дохи. Из конского волоса делали веревки и вожжи, сита, тюфяки. Из бересты плели туески, лукошки, которые использовались при посеве хлеба. Крестьяне гнали смолу и деготь, драли дранку, умели делать сальные свечи и мыло. В отличие от XVIII в., массовым стало изготовление домашних сукон, холста. Так, в Балахтинской волости Ачинского округа в 10 деревнях в 170 дворах было 320 ткацких станков. В волостях по Московско-Сибирскому и Енисейскому трактам процветал извоз, т. е. коммерческая доставка грузов и пассажиров. Грузы возили на тройках и парами. На три — четыре лошади полагался один работник. С обычным возом в 25—30 пудов покрывали до ста верст в сутки. На почтовых ездили в два раза быстрее. Всего в начале 1840-х гг., по официальным данным, извозом занималось 1546 крестьянских дворов. Ежегодный доход от занятых 6261 лошади составлял 15—16 руб. на каждую. Активнее всего занимались извозом в Енисейском и Канском округах.

Развивались сельская промышленность, предпринимательство. Крестьяне владели мельницами, кожевенными, мыловаренными, свечными предприятиями, организовывали выжиг извести, добычу пушнины. Их заведения были разнотипными. Одни по-прежнему обходились силами членов своих семей или входили в трудовые товарищества на паевых началах. Другие, которых было значительно меньше, прибегали к вольному найму и кабале. Примером мелкобуржуазного хозяйчика может служить крестьянин Частоостровской волости Баталов, который организовал в начале 1840-х гг. в селе Овсянском выжиг извести. Он нанимал на 1,5 месяца 10 рабочих, уплачивал им около 43 рублей серебром и за вычетом расходов на «снасть» получал до 143 рублей чистой прибыли.

Освоена была и такая новая отрасль хозяйства, как пчеловодство. К 1858 г. в губернии с 9713 ульев собрали 2384 пуда меда и 248 пудов воска.

Из давних промыслов пушная охота стала приходить в упадок. Малоценная белка стала главным промысловым зверьком. В 1820—30-х гг. ежегодно добывалось до 1,3 млн беличьих шкурок, 160 тыс. белых и голубых песцов, до 50 тыс. соболей, 26 тыс. лисиц, 22,3 тыс. колонков, около 7 тыс. медведей и 6,4 тыс. волков. Через четверть же века объем добываемой пушнины сократился почти в пять раз. Белок, например, было добыто всего лишь 244 тыс. Только в таких северных волостях, как Анциферовская, Богучанская, Кежемская, и в Туруханском крае охота и рыболовство сохранили свои позиции. Однако доходность этих занятий была низкой. Например, на юге каждая десятина при среднем урожае давала земледельцу около 20—24 руб. чистого дохода, а северный промысловик получал от рыболовства и пушной охоты лишь 3 рубля 25 копеек на ревизскую душу. Поэтому в малохлебных волостях края труженики занимались сразу несколькими промыслами и ремеслами. Показательна в этом плане Маклаковская волость Енисейского округа, где в 1846 г., по официальным данным, доход от земледелия составлял на одну ревизскую душу 3 рубля 70 копеек, а от различных промыслов — около 7 рублей.

Несколько оживился прежде бойкий перекресток водно-сухопутных путей, связывающих Енисейскую губернию со всей Сибирью и европейской частью России. С Кеми волоком через Кеть — Обь — Иртыш попадали в столицу Сибири Тобольск и на Алтай. На Восточную Сибирь торгово-хозяйственные связи шли не только вниз по Енисею на Ангару и Байкал.

Довольно распространенными были ремесла и занятия, связанные с обслуживанием транспорта: постройка речных судов (судовые мастера, плотники), их оснастка (кузнецы, канатчики, прядильщики, ткачи и т. д.), проводка, а также обслуживание команд (сапожники, портные, квасники, харчевники и т. д.).

Сохраняло свою роль судостроение. Кроме Енисейска и Маклаковского, строили суда в Подпорожной, Стрелковской слободах, в Усть-Тунгуске, Казачьем Лугу, Онциферовом Лугу, в деревнях по речке Кеми, Подтесово, Есаулово, Новоселово близ Чулыма, в районе Ачинска, Большом Кемчуге. По-прежнему суда делали артельно. Судовой мастер набирал артель из 5—6 человек и ладил «рекоходные» суда: дощаники, каюки и лодки набойные.

Оплата за них составляла соответственно 70 рублей, 20 рублей 50 копеек и 5—6,5 рублей. За свои труды уставщик получал от казны до 20 рублей, а простые плотники — по 10 рублей 25 копеек. Судовые припасы — гвозди, скобы, смолу, бечеву и паруса — казна покупала или заказывала, а лес заготавливала сама артель.

Суда делали и для частных лиц, причем они стоили дороже: лодка набойная — 1520 рублей, каюк-берестяник — 40—60 рублей, дощаник — 100—150 рублей.

Из четырех пристаней только на енисейской не делались рекоходные суда, которые «называются плашкоуты, дощаники, лодки, повозки и барки. Фигурой все продолговатые, нос и корма, сведенные пригнутием досок в узкость к брусьям, кои называются корты. Дно у всех плоское. Дощаники, повозки и лодки от плашкоута отличаются небольшим снизу при сведении носа и кормы подбором, которого у плашкоута нет. Снаружи к бокам прибиваются тесаные брусья или бревна, кои называются порубни. Их не делают у лодок и повозок. Палубу кроят тесом поперек судна. Мерою бывают: плашкоуты — от 12 до 17 сажен длиной и шириной от 7 до 10 аршин, дощаники — 8—12 сажен и 6—8 аршин; повозки и лодки — 6—8 сажен и 5—7 аршин. Барки бывают пяти- и шестиугольные. У первых нос востроватый, а корма прямая, а у шестиугольных нос и корма востроватые, дно плоское и палуба, как у плашкоута. Барки длиной от 6 до 12 аршин и от 6 до 10 аршин шириной.

Суда строятся из соснового и елового лесу. Во внутренности полагаются еловые кокоры (килевые бревна), а с водной стороны к ним прибиваются сосновые доски деревянным гвоздьем, кои называются петники. Конопатятся ветхими снастями или из пеньки отребьями. Снаружи ее прибивают железными небольшими скобами. Другого укрепления не имеют, и они одностенные».