Прудченко Борис Стефанович

Борис Стефанович Прудченко — электросварщик Красноярского машиностроительного завода, Герой Социалистического Труда.

Их у матери трое сыновей было. И всех накорми, одень. Одна пара ботинок на троих. Отец погиб почти сразу же после начала войны. В 41-м году и пришла «похоронка».

Жена Бориса Стефановича Прудченко Валентина Ивановна с горечью рассказывает о его детстве. Сам он сдержанно кивает: жаловаться не привык.

Родился Борис Прудченко в Армавире в 1938 году. Во время войны город попал в зону оккупации немецких войск. Жители ушли. Кто-то спасался у родственников, кто-то постарался устроиться в окрестных деревнях. Голодно и страшно — вот главное его воспоминание о военных годах.

— Хлеба вволю не было. В сутки на человека полагалось 400 граммов, и за теми нужно в очереди стоять. А не дай бог, карточки хлебные потеряешь… Маленькая баночка кукурузы стоила 300 рублей, а ведь зарплаты тогда были копеечные. Хотя там, на Кубани, нас выручала «макуха» — подсолнечный жмых. Его мы тоже ели. Ели и траву, и лебеду. Страшно вспоминать войну. Страшно…

Когда война закончилась, жители потянулись обратно в Армавир. Город был почти полностью сожжен — смотреть страшно. Но нужно было начинать жизнь заново. И опять было и голодно, и холодно. Не хватало элементарного. Нужно было помогать матери и младшим братьям, и Борис пошел учиться на сварщика.

В 16 лет он отправился в Донецк, поступать в горнопромышленную школу фабрично-заводского обучения (ФЗО).

— Как-то в Армавире я помогал в цехе — детали носил. И наблюдал за работой сварщика. Очень уж она мне понравилась, — рассказывает Борис Стефанович. — Но когда я приехал в Донецк, оказалось, на сварщиков огромный конкурс. Мало того, к тому времени уже закрыли набор в школу. Но я сказал там всем: «Я не для того сюда ехал, чтобы на вас посмотреть, а потом развернуться и уехать». До начальства дошел, со всеми поговорил. И за мое упорство взяли меня учиться вне конкурса.

Прудченко не только сам попал в училище, но и другу своему помог устроиться — такой он был настырный. Очень быстро в ФЗО убедились, что взяли ученика не зря. Он оказался своего рода гением в области электросварки.

— Мне показали, как варить, — рассказывает Борис Стефанович, — а буквально уже на следующий день, когда мы пробовали варить простые соединения, преподаватель меня и спрашивает: «А ты что, уже раньше где-то учился?» И удивился, когда услышал, что нет: «Ну, с тебя будет толк».

После училища Борис Стефанович попал на одну из самых масштабных строек страны того времени — Волгоградскую ГЭС. Впрочем, работал он там недолго — призвали в армию.

На срочную службу попал кубанский парень в красноярскую Девятку. Определили его сварщиком на горно-химический комбинат. А после демобилизации уже сам решил остаться там ненадолго. Думал, подзаработает денег, чтобы семье помочь, а через год вернется на родину. Но возвращение все откладывалось: руководство предприятия оценило профессионализм и уговаривало поработать еще и еще.

— А потом так получилось — будешь врагом народа, если уволишься, — вспоминает Борис Стефанович. — Вот я все работал, работал и работал.

А в один из отпусков поехал к невесте на Кубань, женился и привез ее в Сибирь.

Валентина Ивановна не захотела жить в закрытом городе, и Борис Стефанович перешел работать на Красмаш, к тому моменту уже два завода боролись за ценного работника. Семья Прудченко переехала в Красноярск.

Борис Стефанович поменял одно «режимное» предприятие на другое. Он принимал участие в изготовлении первого сибирского спутника. Затем — второго, третьего… После спутников начались другие сложные заказы — на сварку деталей баллистических ракет. Секретность накладывала свой отпечаток на всю жизнь. Хотя, уверяет Борис Стефанович, особенных сложностей в жизни от спецслужб не было.

— Мы один раз дали подписку о неразглашении, и она действовала постоянно. И чего об этом разговаривать, — когда заходит разговор о секретном статусе его работы, Борис Стефанович становится сдержанным. — Приходили друзья с завода домой, на рыбалку, на охоту с ними ходили. Но никогда не было никаких разговоров о работе. Раньше ведь за это можно было и в каталажку загреметь.

Работа над оборонными заказами накладывала ограничения не только на беседы с друзьями. Бывало, отправится Прудченко с семьей в отпуск, а буквально через несколько дней приходит телеграмма: «Срочно возвращайся!». Кто-то из сварщиков «запорол» ответственную работу. Приходилось все бросать, оставлять семью и отправляться на рабочее место чуть ли не с трапа самолета.

— Пахал сутками, неделями. Иногда поставит раскладушку в цех и ночует там же, чтобы больше времени на сон оставалось, ведь работал он по две-три смены, — с грустью рассказывает Валентина Ивановна. — И вообще, по закону сварщикам положено работать 12—13 лет. А он отработал — 40!

Конечно, это не могло не сказаться на здоровье.

…Сейчас Борис Стефанович на пенсии. Это время для него оживляют яркие воспоминания. Например, о том, как в 1976 году его награждали звездой Героя Социалистического Труда. Поздравлял с наградой тогда буквально весь город. Торжественная церемония проходила в одном из городских дворцов культуры, а награду вручал сам Федирко — на тот момент председатель крайкома КПСС.