Виктор Плисов. С Енисеем на «вы»

Виктор Васильевич Плисов стал организатором процесса непрерывной подачи бетона во время строительства Красноярской ГЭС, курировал строительство Майской, Курейской, Богучанской и других гидроэлектростанций, объектов Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса.

После закрытия сессии, второй курс МЭИ, 1957 г. Плисов второй слева. Источник: книга «Жизнь как история: почетные граждане Красноярского края», 2010 г.

О Викторе Васильевиче Плисове, ветеране гидростроительной отрасли, комсомольском вожаке, почетном гражданине Красноярского края, почетном гражданине г. Дивногорска, написано немало. Вот самое первое упоминание о нем в прессе: «В субботу, 20 апреля, состоялась традиционная XI Лефортовская эстафета на приз газеты „Энергетик“. „Давай!“ — и Мастрюков выхватывает эстафетную палочку у Курашова. Первый этап пройден. Успех эстафеты зависит от слаженности команды, от того, насколько спортсмены прониклись духом коллективной ответственности...»

«…Вперед попеременно вырывались бегуны то одного, то другого факультета. Побеждают сильнейшие. Ленточку разрывает студент ГЭФа Виктор Плисов. Спортсмены гидроэнергетического факультета оказались самыми дружными, упорными и настойчивыми. Они проявили большую волю к победе».

Этот отрывок из заметки, опубликованной в 16-м номере институтской газеты «Энергетик» за 1 мая 1957 г. и написанной в столь характерной для того периода приподнятой, радостной манере, во многом символичен. В какой-то мере он является, извините за мистицизм, предначертанием судьбы. Для Плисова та финишная ленточка была лишь стартом. Всю свою жизнь он старался бежать впереди и увлекать за собой других, заражая их своим упорством, энергией и волей к победе.

Виктор Васильевич Плисов родился 14 сентября 1935 г. в г. Майкопе Краснодарского края. Детство было типичным для того периода. Типично нелегким — шла война, в 1942—1943 гг. Плисов переживает фашистскую оккупацию. В 1954 г. Виктор блестяще оканчивает среднюю школу, где он проявил себя как талантливый организатор и общественник — был членом бюро райкома и комсоргом. Молодой человек едет в Москву — поступать в Институт международных отношений. В дороге планы поменялись — соседом по вагону оказался гидростроитель, зарядивший абитуриента романтикой первых комсомольских строек.

«Дипломатия, конечно, вещь хорошая, но управлять целой рекой — ни с чем не сравнимо».

В столице Плисов идет поступать в Московский ордена Ленина энергетический институт им. Вячеслава Михайловича Молотова — МЭИ. В институте Плисов целиком окунулся в атмосферу студенческой комсомольской романтики тех лет. Постоянное движение вперед, готовность хоть бесплатно трудиться на благо отечества, желание всегда быть впереди — вот что было естественно для студентов тех лет. Плисов стал комсоргом группы. Ему повезло не только с преподавателями (хотя с ними, разумеется, тоже), но и с сокурсниками. Группа, в которой он учился, была очень сильной и несколько лет держала звание лучшей в институте. Многие из выпускников, учившихся вместе с Плисовым, прославились в разных сферах. К примеру, Владимир Рахманов, который шел штурманом знаменитой экспедиции Шпаро на Северный полюс, организованной в 1979 г. газетой «Комсомольская правда». Одно время вместе с Плисовым учился младший брат печально знаменитого генсека Румынии Николае Чаушеску, Ион. Учился недолго — Иона отчислили за то, что он так и не смог сдать экзамен по сопромату. Тогда за незнание какого-то предмета (тем более основы основ — сопромата) могли отчислить, невзирая на родство с лидером братского социалистического государства. Вспоминают, что Чаушеску-младший был совершенно неспособен к техническим наукам. Уже в Бухаресте он окончил сельскохозяйственную академию и был заместителем министра сельского хозяйства Румынии. Лучше всего атмосферу тех лет — атмосферу дружбы, светлых устремлений, коллективизма и взаимовыручки как стиля жизни — передает газета МЭИ «Энергетик». В том же ее номере есть зарисовка о группе студентов-гидростроителей, где учился Плисов, с прямолобным заголовком «Товарищи». Имеет смысл привести здесь ее целиком.

«Нельзя сказать, чтобы в небольшой комнате, где жили трое друзей-гэфовцев, было просторно. Но когда комендант общежития окончательно заявил огорченной группе, что при всем желании у него нет ни одного свободного места, у всех троих возникла одна и та же мысль, и они тут же решительно заявили коменданту: „Хорошо! Мы поселим Володю у себя. Вы не возражаете?“ А положение у Володи Рахманова действительно было критическое. Плата за частную квартиру до минимума сокращала его и без того скудный бюджет. Немало денег и часов уходило на дорогу. К тому же Володя, страстный фотограф, из снимков которого составлен даже целый групповой альбом, и не менее страстный спортсмен, иногда излишне увлекался этим в ущерб занятиям. И не было почти ни одной сессии, чтобы он не получил двойку. Поэтому-то, после долгих обсуждений и разговоров с Володей, группа решила добиваться для него общежития — легче будет и с деньгами, и с помощью, и с контролем со стороны группы: ведь в общежитии живет почти половина ее состава. Забота о Володе — не случайность в группе Гт-454. Так поступают здесь всегда. Заболеет кто-нибудь — обязательно навестят, отстанет — помогут, а если надо — и поругают. И если группа примет какое-либо решение, то выполнение его — закон для всех.

В ставшей уже родной за год учебы аудитории Г-310 — летучка. В сплошном крике и хохоте не разобрать ни одного слова. Оказывается, здесь решается весьма серьезный вопрос: могут ли девушки иметь право решающего голоса на этой сугубо „мужской“ летучке о неявке половины группы на первый курсовой рейд по борьбе с хулиганством. Девушки все-таки сказали свое слово: с тех пор ни один из группы не рискует пропустить рейд без уважительной причины. В последнее время на курсе, как и во всем институте, ведется много разговоров о свободном посещении. Четвертую группу этот вопрос тоже очень волнует. Но здесь решили: так как пока приходится экзамены сдавать по лекциям — слушать и записывать их всем, а не быть иждивенцами. Иванов и Фрейшист пытались было не подчиниться этому, но после основательной взбучки их всей группой они на это больше не решаются.

А эту немного необычную картину вы наблюдали? Под лучами яркого весеннего солнца, сопровождая и подбадривая криками спортсменов с номерами, мчатся вдоль беговой дорожки несколько человек, одетых далеко не по-спортивному – в пальто и шапках. Это Гт-454 болеет за трех своих товарищей, участвующих в Большой Лефортовской. Как знать? Может быть, это имело не такое уж маленькое значение для завоевания гэфовцами первого места. А вот уже вся группа, растянувшись во всю ширь беговой дорожки, с песнями провожает своих победителей до общежития. Конечно, такой дружный коллектив возник в группе не сразу. Девушки, например, которые, как нарочно, подобрались здесь почти все боевые и веселые, не очень-то довольны были сначала своими ребятами: „Серьезные уж слишком. Только и знают одну учебу. С ними, наверное, и вечеринку никакую не устроишь“, — обменивались они между собой первыми впечатлениями.

И правда, своим серьезным и страстным отношением к учебе мальчики (большинство в группе) задали с самого начала тон всему коллективу. Дружба начала рождаться именно здесь: в совместной подготовке долгими вечерами бесчисленных листов по черчению, в общих муках решения сложных математических задач и первых вычислений „лабораторок“, в помощи отстающим товарищам, хотя в большинстве своем состав группы был очень сильным. Но скоро пришло и другое. Шефствующие над группой четверокурсники помогли ей организовать походы в Третьяковку и в музей Пушкина. И вот вся группа загорелась энтузиазмом познания живописи: после каждого очередного похода почти неизбежно возникали „искусствоведческие“ споры. А весной, после первого экзамена, кто-то предложил: „Не поехать ли нам всем вместе покататься на лодках?“ И с тех пор в группе стало традицией весной после каждого экзамена выезжать куда-нибудь за город, на природу.

— А помните, — дружески подтрунивают ребята над девушками, — как вы не решились ночью залезть в темную холодную палатку и продежурили всю ночь у костра? А помните, как Адик в походе страдал „отсутствием аппетита“ — один съел всю кашу, которую сварили девочки?

Именно в походе обнаружилось, что их мальчики не такие уж серьезные — даже у Адика, всегда озабоченного старосты группы и потока, проявилась вдруг незаурядная комическая жилка. А какую необыкновенно счастливую и торжествующую улыбку вызывает у каждого воспоминание о практике в Армении! Добиться ее было нелегко. Главное — только туда посылали группу целиком, не разбивая. И разве могли они поехать не вместе, разве имели право не добиться Армении! С большим энтузиазмом вспоминают в группе свое участие в проводившихся там соревнованиях общества „Энергетик“, где они составляли большую часть команды строительства, над которым работали. Главное — решились стать спортсменами люди, до этого весьма далекие от спорта. В результате волейбольная и баскетбольная команды стройки заняли второе место, а Рая Фомина, чемпион института по плаванью, и тут никому не уступила своего первенства.

О вечеринках девушкам также не приходится грустить. Вряд ли кто на курсе дружнее и веселее встречает праздники. Активное участие принимает группа и в курсовой, и в факультетской культработе. Больше всех, например, в группе сделали шапочек к факультетскому вечеру, и в награду все до одного получили билеты на этот вечер; готов уже фестивальный подарок — значки СССР; несколько человек из группы участвуют в факультетском СТЭМе, хоре и оркестре. Могут сказать: „Что же в этом удивительного? Ведь половина группы — актив курсового и факультетского масштаба“. Но разве может быть иначе в такой группе, где невозможно найти ни одного индивидуалиста, ни одного человека, равнодушно относящегося к делам своей группы и своего института? Г. Летунова».

В августе 1959 г. в отсыпку перемычки, где будет строиться ГЭС, был брошен первый, символический камень с надписью: «Покорись, Енисей!». В то время слава о всесоюзной стройке на Енисее под Красноярском разлетелась по всей стране. Туда приглашали лучших. Попасть туда считалось большой удачей для комсомольцев тех лет. Выдерживали не все — работа была очень тяжелой. Когда плотина только планировалась, было два варианта, по которым ее должны были строить: облегченный московский и более массивный, трудозатратный, требующий большего количества материалов, разработанный в Ленинграде. К московскому особого доверия не было: Енисей — слишком сложная, могучая и непредсказуемая стихия. Андрей Ефимович Бочкин, начальник стройки, сделавший выбор в пользу ленинградского проекта, сказал тогда: «С этой рекой шутить нельзя, никаких облегченных плотин строить не будем, с Енисеем надо только на „вы“».

В апреле 1960 г. на стройку распределяется и Плисов. Приезжает, имея за плечами большой опыт общественной работы и красный диплом МЭИ по специальности инженера строителя-гидротехника. На стройке это был самый важный, пиковый момент, в котловане началось строительство, всем хотелось себя показать. В это время идет максимальное средоточие всех сил: нужно отсыпать котлован, очистить русло, выбросить воду, добраться до монолитной скалы, которая где-то глубоко на дне Енисея, и начать укладывать первый бетон. Окончилась его укладка только в 1969 г. Параллельно плотине строился и г. Дивногорск — жилые дома, набережные, объекты соцкультбыта. Плисов работает мастером строительного управления Гражданстроя, 25 декабря 1960 г. он избран первым секретарем комитета комсомола Всесоюзной ударной комсомольской стройки Красноярской ГЭС, спустя три года — первым секретарем Дивногорского горкома ВЛКСМ...

...На втором этаже здания городской библиотеки Дивногорска в небольшой комнате — стол, шкаф и диван — сегодня располагается совет ветеранов той стройки. Там собираются те, кто возводил этот город и эту гидроэлектростанцию. Те, кто в то время шел рядом, плечом к плечу с Виктором Плисовым. Адольф Васильевич Гуляев, однокурсник нашего героя (тот самый «Адик, всегда озабоченный староста группы»), который знает Плисова с 1 сентября 1954 г. и прибыл почти одновременно с ним на стройку Красноярской ГЭС, вспоминает об этом избрании:

«В Вите с рождения были качества руководителя и организатора, в институт он пришел уже сформировавшимся лидером. В самом начале учебы среди нас отбирали тех, кого можно назначить старостами групп и комсоргами. Хотя бы на первое время, пока среди нас не появятся явные вожаки. На общекурсовом собрании представитель комитета комсомола порекомендовал нам Витю, и когда он зашел — спортивный, собранный, подтянутый, с живым, внимательным взглядом — мы дружно за него проголосовали. То же самое было и на стройке, я рассказал товарищам о его институтском прошлом. Плисов — прирожденный политический деятель. Мне это было ясно еще в институте. Однажды мы сидели в общежитии и болтали, а я начал воображать, кем мы станем в будущем. Говорю: „Вот я, ты и ты, мы будем инженерами. Не слишком выдающимися, но хорошими инженерами. Вот ты станешь большим ученым, профессором, будешь на нашем факультете преподавать. А ты, Витя, будешь политическим деятелем“. И, знаете, все примерно так и вышло. Когда Плисов стал занимать государственные посты, это никого не удивило. Авторитет на стройке он завоевал почти сразу, его любили за честность, принципиальность, доброту и легкость в общении. Кстати, и за решительность тоже. Плисов ведь один из очень немногих, кто вплавь пересек Енисей. В 1960 году, кажется, или годом позже. Просто так, купаясь, захотел и переплыл. Правда, тогда Енисей был потеплее, чем сейчас, но ширина и глубина были такие же».

Несмотря на опыт, приходилось Виктору Васильевичу тогда нелегко. Весь только зарождающийся на карте края г. Дивногорск состоял почти из одних комсомольцев. А комсомол был фактически единственным управляющим органом на стройке, главным двигателем всех общественных процессов. На его плечи легла организация быта, отдыха и учебы тысяч молодых людей. Отработав смену, им хотелось чего-то нового, каких-то иных приложений для своей неиссякаемой энергии. Для кого-то нужно было организовать кружок, для кого-то — танцевальный вечер, для кого-то — образовательную программу. Жилья на стройке катастрофически не хватало, очередь постоянно увеличивалась, на стройку прибывали все новые и новые люди, создавались семьи. За помощью шли в комитет комсомола, Плисов звонил заместителю начальника стройки, в комитет по строительству, устраивал людей. В то время строился пос. Молодежный, Плисов предложил руководству стройки отдать право распределения жилья комитету комсомола. Такое право предоставили, и поселок начал быстро заселяться. Приехавшие из разных уголков огромной страны комсомольцы тогда страстно увлеклись познанием Сибири — своего нового дома, казавшегося многим экзотическим храмом красоты. Это было время повального увлечения туризмом, в том числе и при участии комитета комсомола организовывались походы в горы, пещеры и тайгу, на Столбы, сплавы по рекам, хождение на катерах вверх по Енисею. Другой соратник нашего героя, Алексей Емельянович Медведь, вспоминает:

«Плисов очень хорошо умел общаться, убеждать, с любым человеком мог найти контакт. В ту пору проводилось бесконечное количество субботников. Нужно было готовить стройплощадки, танцплощадки и хоккейные коробки, строить ДК «Энергетик». На стройке ГЭС тоже были субботники. И все это в нерабочее время, после трудового дня, на общественных началах. Мы, молодые, взялись тогда под руководством комитета комсомола строить стадион. Копали траншеи под фундамент, укладывали дерн, резали в тайге и укладывали на поле. Плисов получал под это дело материальную базу у руководства стройки: оборудование, машины, лопаты. А уже потом он собирал комсоргов и говорил, что есть задача — построить надо то-то, база для этого уже есть. Никто не мог ему отказать, убеждать он умел прекрасно: только скажет, и сразу уже захотелось это сделать. Он умел зажигать, умел повести за собой людей. Помню, как строили пионерский лагерь на реке Караульной. Что-то там не успевали к началу смены, и мы в выходной поехали помогать — что-то красили, койки расставляли».

Популярности Плисову добавляло и еще одно обстоятельство, к которому сам он относился предельно иронично. То была эпоха не только великих строек, но и больших космических надежд. День, когда сообщили, что первый человек полетел в космос и этот человек — русский, вернее советский, был днем всенародного ликования, сравнимым разве что с 9 мая 1945 г. Лицо первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина узнала вся страна. Так вышло, что молодой Плисов был немного похож на него. Это заметили. Был даже такой случай: в 1961 г. на стройку, где проходил слет молодых строителей Сибири и Дальнего Востока, приехал сам Юрий Алексеевич. На перекрытии Енисея его, разумеется, очень ждали. В эти дни Плисов по каким-то общественным делам пришел в школу-интернат. Дети, завидев его, закричали от радости: «Гагарин идет!» Кстати, сохранилась историческая фотография, где первый космонавт стоит рядом со своим дивногорским двойником.

В 1964 г. Плисов становится начальником участка управления основных сооружений «Красноярскгэсстроя». Плисов, что называется, рвется в бой: с группой единомышленников он берется за очень смелый по тем временам государственный проект непрерывного бетонирования — эксперимент, от которого все отказались. В плотину надо было уложить без малого пять миллионов кубометров бетона. Сделать это было можно, используя две возможные схемы укладки: порционная — бетон замешивается на бетонном заводе, привозится на стройку в самосвале и краном подается в блок; непрерывная — бетон производится на заводе и затем в режиме нон-стоп подается на стройку по специальным транспортерам. Это предельно сложный процесс, он требует сложной механизации и тщательно, как в аптеке, выверенной отработки — бетон должен быть наивысшего качества, Енисей другого не потерпит. Люди были вдохновлены идеей «непрерывки». А Плисов, политик в самом высоком, романтическом смысле этого слова, стал главным ее рыцарем — вместе с остальными целиком отдавался этой работе, он верил в нее и всячески ее защищал.

Увы, нельзя сказать, что метод целиком себя оправдал. Сегодня существуют разные мнения о том, как именно нужно было бетонировать такую сложную громоздкую конструкцию, которой была плотина Красноярской ГЭС. Думается, не стоит рассуждать об этом теперь, спустя почти полвека, в сослагательном наклонении. Да, Плисов в то время выслушал немало нареканий и в адрес внедряемого ноу-хау, и в свой личный. Да, начальник стройки Бочкин, который лично подписал приказ о внедрении «непрерывки», сравнил впоследствии этот метод с изобретением вечного двигателя. Да, метод был недоработан технически, не позволял уложиться в поставленные жесткие сроки. Да, это все было. Но сегодня эта самая «непрерывка», которой столько душевных и физических сил отдал Плисов со своими единомышленниками, кажется такой логичной в те романтические шестидесятые. В эпоху, когда многие не работали — служили делу, верили и воплощали в жизнь самые смелые гипотезы. Увы, не все они становились потом гениальными теориями, не все внедрялись в производственную практику, но само их наличие и развитие означало одно — мы движемся, мы не стоим, мы идем вперед.

Плисов честно взялся за дело, которого избегали, от которого увиливали. Навалился на него с открытым сердцем и приподнятым забралом. Этот шаг, может быть, был напрасным в практическом, производственном отношении, но с исторической точки зрения — никак нет. И, несмотря на малопродуктивное изобретение «вечного двигателя», за вклад в строительство Красноярской ГЭС в 1968 г. дивногорские комсомольцы получили заслуженную награду — орден Трудового Красного Знамени. Через год Плисов уезжает из Дивногорска на партийную работу — его избрали первым секретарем Назаровского горкома КПСС. На этом посту Плисову сразу удалось завоевать уважение горожан — уже на следующий день после своего назначения он решил проблему многоэтажного дома, стоявшего месяц без электричества. Дальше — путь по карьерной горизонтали и вертикали: в 1972—1974 гг. Плисов — первый секретарь Ачинского горкома КПСС. В 1974—1982 гг. — секретарь Красноярского краевого комитета КПСС. В 1982—1983 гг. — первый секретарь Хакасского обкома КПСС, а до 1988 г. — председатель исполкома Красноярского краевого совета народных депутатов. В тот период Виктор Васильевич возглавлял краевой координационный совет содружества ленинградских и красноярских предприятий и организаций по строительству Саяно-Шушенской ГЭС. Курировал строительство Майской, Курейской, Богучанской и других гидроэлектростанций Красноярского края, Березовской ГРЭС и других объектов Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса, ЛЭП и прочих энергетических объектов края.

В апреле 1988 г. — отъезд в Москву в связи с назначением на пост заместителя министра тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения СССР. 1991—1998 гг. — работа заместителем председателя правления машиностроительного концерна «Химнефтемаш», вице-президентом АО «Жиммаш», первым заместителем коммерческого директора ОАО «Корпорация „Монтажспецстрой“».

Сейчас наш герой на пенсии, однако продолжает общественную организационную работу. Ныне он первый заместитель председателя правления общества «Красноярское землячество» в Москве. Покинув Дивногорск, в строительстве которого он принимал непосредственное участие и который, в свою очередь, участвовал в строительстве личности, характера, репутации нашего героя, Плисов не теряет с ним связи. Никогда никому он не отказал в помощи. Благодаря его авторитету и связям решалось множество дивногорских вопросов, в том числе возведение памятника начальнику стройки Красноярской ГЭС Андрею Ефимовичу Бочкину. Виктор Васильевич Плисов бережно поддерживает дружбу со своими товарищами, единомышленниками, строителями, комсомольцами, романтиками, рыцарями своего дела.