Борьба с преступностью в красноярском тылу

В течение Великой Отечественной войны красноярская милиция работала в  усиленном режиме: спали по два-три часа в сутки, а рабочий день зачастую длился до 18 часов.

Сотрудники Бирилюсского НКВД в годы войны. Источник: Красноярск — Берлин. 1941—1945 гг., 2009 г.

К 1941 г. в городах и весях Красноярского края волна преступности, поднятая коллективизацией и быстрой индустриализацией, несколько улеглась. Пришлый народ стал обживаться на новых местах, а многие матерые преступники оказались либо в тюрьмах, либо на том свете. Впрочем, милиция вскрывала все новые и новые факты нарушений законности.

Тяжелая и малоповоротливая машина террора медленно отходила от кровавой вакханалии 1937—1938 гг., училась заново работать точечно, без массовых операций, жертвами которых часто становились десятки ни в чем не повинных людей. В феврале 1941 г. Народный комиссариат внутренних дел СССР был разделен на две части — Наркомат государственной безопасности (НКГБ) и Наркомат внутренних дел (НКВД). Первый выполнял функции политической полиции, в задачи второго входило поддержание порядка в стране. В Красноярске ведомственное разделение произошло в марте 1941 г. Возглавил управление НКВД Красноярского края капитан государственной безопасности Лосев. Однако два силовых ведомства существовали порознь недолго. Спустя месяц после начала войны, 20 июля, их объединили вновь. Это обернулось кадровыми перестановками. Управление НКВД в Красноярском крае возглавил его прежний начальник (с января 1939 по март 1941 г.) майор государственной безопасности Иван Павлович Семенов. Выходец из семьи петербургского рабочего-слесаря, до отъезда в Красноярск он работал в должности секретаря Петергофского райкома партии. В 1945 г., уже после войны, получил звание генерал-майора. Капитан Лосев стал заместителем начальника УНКВД.

НКВД включало в себя десятки ведомств, наиболее известными из которых были советская милиция и пожарная охрана. Милицию как орган правопорядка создали после февральской революции 1917 г., первая пожарная команда появилась в Красноярске гораздо раньше — в 1813 г. Кроме того, в структуре НКВД работал иностранный отдел, занимающийся разведкой и проведением специальных операций, служба контрразведки, ведомство, отвечающее за охрану важных государственных лиц, и др. подразделения.

В начале войны сотни работников комиссариата внутренних дел подали рапорты с просьбой отпустить их на фронт. «Я участник боев на Халхин-Голе, за мужество и отвагу награжден орденом Красного Знамени. Всегда готов пойти в бой против фашистских кровавых псов. Буду громить их до последней капли крови, применяя свой боевой опыт», — писал в своем рапорте А. М. Крупской, сотрудник Тюхтетского районного отделения УНКВД.

В 1941 г. в действующую армию отбыли 228 руководящих сотрудников Красноярского НКВД, в 1942 г. — еще 285. Всего за годы войны на фронт ушло около 3,5 тыс. сотрудников комиссариата внутренних дел.

Однако большинство добровольцев получили отказ. Мобилизация и так заметно подкосила силы местной милиции. Больше всего это сказалось на работе уголовного розыска. Некоторые районные отделения милиции умоляли управление НКВД прислать им опытных специалистов. На места ушедших на фронт охотно шли женщины, вчерашние школьники, назад брали и пожилых мужчин, ранее трудившихся в милиции. Обучение было недолгим — людей в погонах готовили на краткосрочных курсах, организованных в Красноярске. Самых успешных отправляли за пределы края — в Хабаровскую и Омскую милицейские школы.

Война вызвала приток в регион не только массы эвакуированных и беженцев с запада, но и наплыв преступников самых разных мастей. Далеко не все призывники были готовы воевать за Родину — среди них были дезертиры и уклонисты. Некоторые из них объединялись в группы, скрывавшиеся в тайге, и доставляли немало хлопот районному руководству и милиции.

Иногда дезертиры добровольно выходили из тайги. Как пример можно привести сопроводительную записку военкома, адресованную 15 мая 1943 г. командиру военной части № 140 города Ачинска: «Ставлю Вас в известность, что все упомянутые в списке лица ранее дезертировали из воинских частей. В настоящее время они добровольно вышли из тайги. Особому отделу вашей части их следует взять под особый контроль. НКВД Бирилюсского района вышлет материал в отдельности на каждого». В прилагаемом списке десять фамилий. За исключением одного, все мужчины будут храбро сражаться в штрафных батальонах, будут ранены, награждены орденами и медалями. Судьба сбежавшего в очередной раз старообрядца родом из деревни Никифоровки закончится трагично: скрываясь в тайге, дезертир попадет в засаду, будет ранен, и смерть настигнет его в лазарете ачинской тюрьмы.

Дезертиров боялись. Они насиловали женщин, занимались грабежами и разбоями на дорогах, забивали колхозный скот. При исследовании архивных документов Бирилюсского райвоенкомата был установлен любопытный факт — дезертирами становились малограмотные или вообще неграмотные мужчины. Цинизмом и жестокостью прославилась в Бирилюсском районе банда Юрика Вагеля, действовавшая в Зачулымском сельсовете. Банда была уничтожена в конце войны.

Из рассказа «Дезертиры» Александра Анатольевича Кржижановского, жителя Северо-Енисейского района, бывшего директора школы в Пит-городке: «Люди золотой тайги особенно остро это чувствовали: удаленность приисков друг от друга, бездорожье, отсутствие зачастую телефонной связи, малочисленность населения золотого прииска, отсутствие многих мужчин делали семьи подчас беспомощными в обезвреживании разгулявшихся по тайге банд. Даже родная тайга для сибиряков, каждый ее знакомый-презнакомый уголок сеяли страх перед жителями. Женщины боялись ходить в лес без сопровождения мужчин даже группами, выйти в лес в одиночку мужчине с ружьем — это значило положиться на самого себя в случае, если на него вдруг выйдут какие-то люди».

Кроме дезертиров угрозу представляли противники советского режима, не до конца выбитые репрессиями 1930-х гг. Известен случай, когда бывший белый офицер в течение двух суток отстреливался от сводной группы чекистов и милиции в одном из северных районов края. Также велика была вероятность проникновения в наш индустриальный край и нацистских агентов с целью дестабилизации обстановки в советском тылу. Поэтому практически сразу с началом боевых действий на советско-германском фронте милиция была переведена на усиленный режим работы. В 20-х числах июня отменили отпуска. Ветеран НКВД Красноярского края М. П. Федорченко вспоминала, что первая часть рабочего дня длилась с 8:00 до 17:00, затем перерыв до 20:00 — в это время женщины ходили домой поспать и накормить детей. Те, кто жил далеко, ходили на квартиры знакомых, чтобы поспать хотя бы час-два. С 20:00 до 24:00 люди снова шли работать. Возвращались к семейным очагам глубоко за полночь, и то, если не было партийных и комсомольских собраний.

Такой режим работы был не прихотью милицейского начальства. В крае с первых месяцев войны активизировались преступники-рецидивисты. Помимо дезертиров, в окрестностях крупных населенных пунктов бродили настоящие бандитские группы, состоявшие из уголовников, бежавших из мест лишения свободы или скрывавшихся от суда. Эти вооруженные группы совершали дерзкие преступления. Их ликвидацией занимались отделы по борьбе с бандитизмом. Участились случаи краж из магазинов, квартир, складов, продовольственных карточек у граждан. Объем работы значительно увеличился, а опытных работников не хватало.

В этих условиях на помощь борцам с преступностью пришли собаки. Тогда эта служба не называлась кинологической. Были проводники со служебно-разыскными собаками. Между ними развернулось настоящее социалистическое соревнование. В 1942 г. благодаря собакам были раскрыты десятки преступлений. Интересно, что успешное применение служебно-разыскных собак убедило в их полезности даже отъявленных скептиков из милицейского начальства. Теперь милиционеры почти всегда брали с собой на место происшествия служебную собаку.

Только в апреле — июне потерпевшим были возвращены вещи на сумму более 70 тыс. руб. Больше других раскрыл преступлений проводник В. И. Крамаренко с собакой Джеком — 19. На втором месте был В. С. Кунгурцев — раскрыл 12 преступлений, в дальнейшем он добился еще более высоких показателей и был удостоен поощрения приказом наркома внутренних дел.

К 1942 г. поток эвакуации схлынул, милиция края в основном приспособилась к новым условиям работы. Но ситуация оценивалась как напряженная. В Канском районе действовала преступная группа, специализировавшаяся на разбойных нападениях и кражах. Ликвидировать ее помогли умелые действия сотрудника уголовного розыска С. М. Грачева и милиционера П. В. Трусова. А на правобережье Красноярска продолжительное время действовала группа уголовников, которые занимались грабежами, кражами, убийствами, вызывая сильное беспокойство граждан. Группа сотрудников милиции под руководством М. Д. Титаренко провела успешную операцию по задержанию этой преступной группы.

В марте 1942 г. начали наводить порядок в рабочем поселке Красноярского завода № 4. По решению бюро горкома партии, там установили суточный милицейский пост. В поселке началось патрулирование силами местных жителей под руководством сотрудника НКВД. На учет поставили все возможные притоны — милиционеры могли появиться там теперь в любое время дня и ночи. Только за неделю в рабочем поселке было ликвидировано три воровских группировки, арестованы 14 граждан, совершавших как простые, так и квалифицированные кражи.

В июле 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное выполнение заданий правительства по охране общественного порядка, проявленные при этом отвагу и мужество орденом Красной Звезды был награжден начальник краевого управления милиции З. М. Якубсон, орденом «Знак Почета» — начальник отдела уголовного розыска М. Д. Титаренко и начальник управления милиции Хакасской автономной области А. Д. Мусаев, медалью «За отвагу» — начальник Канского районного отдела милиции И. И. Осипов.

25 июня 1941 г. вышло Постановление Совета народных комиссаров СССР за № 1750 «О сдаче населением радиоприемных и радиопередающих устройств». Тем самым советское руководство стремилось не допустить распространения среди граждан неофициальной информации о ситуации на фронте. Целью было пресечение приема радиолюбителями зарубежных передач. Например, с территории Китая или Японии могло быть организовано вещание на восточную часть СССР.

Жителям Красноярского края, так же как и другим жителям страны, предлагалось сдать радиоприемники на ответственное хранение государству до конца войны добровольно. В СССР действовала система регистрации радиоприемников. Этот привычный сегодня предмет домашнего обихода тогда считался почти роскошью. Всего на руках в крае имелось около 2,5 тыс. приемников. Их надлежало передать на склады. К 4 июля в городе на хранение было сдано почти 1,2 тыс. аппаратов. По квартирам и домам ходили сотрудники милиции и радиоузлов, часто они выявляли приемники, приобретенные на черном рынке или завезенные с других территорий страны. Зарегистрирована техника не была. В сельских районах Красноярского края, как выяснилось в ходе операции, число частных приемников было близко к нулю.

Почти четыре года единственными источниками новостей о положении в стране для большинства горожан в крае были громкоговоритель на улице да сарафанное радио. Последнее подчас рождало самые невероятные слухи. 28 августа 1941 г. информатор докладывал в городской комитет партии: на РайТЭЦ распространяются слухи о том, что командующий Западным фронтом маршал Советского Союза Тимошенко оказался предателем. Якобы по его вине Красная армия оставила 600 городов. Распространение дезинформации остановил помощник директора ФЗО Хасанович. Он заявил, что слухи были запущены врагами народа.

К лету 1942 г. в Красноярском крае возник необычный дефицит. Из оборота стала исчезать мелкая разменная монета. Отделение Госбанка СССР выпустило в обращение на территории края в январе — мае мелочи на 33 тыс. руб. Обратно вернулось менее 2 тыс. Куда делись деньги? Как выяснила милиция, осели на руках у населения. В кризисной ситуации люди предпочли копить монеты, тем более что их производство сокращалось.

Советские монеты чеканились в Ленинграде. В августе 1941 г. производство мелочи в городе на Неве прекратили, оборудование эвакуировали в Пермскую область. Вновь начать выпуск монет удалось только осенью 1942 г. В течение года страна обходилась довоенными копейками.

К тому же монеты выпускались из ценных металлов — меди, никеля. Они остро требовались военной промышленности. Похожая ситуация сложилась и в других странах — участницах Второй мировой войны: в Канаде монеты стали выпускать из сплава меди и цинка, в Германии вообще обменяли мелочь на бумажные деньги. Министр пропаганды рейха доктор Геббельс даже обратился с призывом к молодежи — проверить копилки.

В Советском Союзе поиском монет занялась милиция. Недостачу находили быстро. Были установлены жесткие лимиты — в кассах количество мелочи не должно превышать 3–10 руб. в зависимости от категории магазина. В Красноярском крае выявили ряд нарушений этих норм. В Иланском районе сразу в двух торговых точках при норме в 3 руб. было выявлено 15 и 17 руб. В селе Сухобузиме в ходе проверки культмага — 24 руб. при лимите 10 руб. Кассир магазина уверяла, что монету приберегла — в конце учебного года надо было рассчитываться за учебники, которые школьники должны были принести на продажу. Досталось и эвакуированным. Многие из них тоже везли с собой разменную монету. У переселенки из Ленинграда хранилось 300 руб. мелочью — по крайней мере, сигнал об этом поступил в милицию.

Несмотря на усилия по изъятию монет у населения и торговли, их нехватка ощущалась всю войну. Помогала только инфляция — цены росли, и номинал мелочи уже не позволял приобрести на нее что-либо стоящее. Но все это было еще впереди, а в 1942 г. магазины в крупных городах края (Красноярск, Ачинск, Канск, Абакан) вынуждены были давать сдачу бумагой — почтовыми марками.

Спекуляция была настоящим бичом советской экономики. В условиях постоянной нехватки товаров спекулянты стали незаменимым людьми для тех, у кого были деньги и кто не хотел стоять в очередях за самым необходимым. Неофициально перепродавцов называли врагами № 3 — после политических противников режима и уголовников. Спекулянтами становились самые разные люди: и те, кто сколотил на этом состояние в 1920–30-е гг., и те, кто просто решил реализовать когда-то купленный, но сегодня ненужный ему продукт. С точки зрения советского закона, нарушителями были и подростки, перепродававшие лук-батун, приобретенный у колхозников.

Из воспоминаний жителя Красноярска Василия Споялова: «Правый берег Енисея был мало населен, там были лесопилки — пилился лес. Но там, где сейчас торговый центр и кинотеатр „Родина“, было большее поле батуна. Мы ездили туда на „ученике“ (пригородный поезд). Рабочие этого совхоза резали батун и кучками продавали на поле: одна кучка — 1 руб. Мы с Сашей покупали 5 кучек, привозили со станции Злобино в город и продавали у клуба Карла Маркса, т. е. у ПВРЗ, по рублю пучок. И выходило у нас 200–250 руб. В такие дни мы могли купить булку хлеба или ведро картошки (булка хлеба тогда весила 2,5–3 кг). Иногда на нас нападала шпана, и деньги у нас отбирали».

Однако милиция таких торговцев, как правило, не трогала. В поле ее зрения чаще попадали дельцы, реализовывавшие товар оптовыми партиями. А таких, судя по оперативным документам НКВД, хватало. Только за май 1942 г. было возбуждено более 70 уголовных дел против спекулянтов, арестовано 58 человек. Капитал, изъятый у них, оценивался в 65 тыс. руб., в т. ч. на 19 тыс. руб. советских денежных знаков.

Главными товарами спекуляции были хлеб, табак, спиртные напитки и продовольственные карточки. «Стали массовым явлением факты спекуляции кожобувью и кожаными изделиями работниками сапожных мастерских и артелей в связи с ростом цен на рынке на эти виды товаров», — говорилось в докладе управления милиции НКВД края в адрес Красноярского горкома ВКП(б).

Война породила новый вид преступности, связанный с продовольственными и промтоварными карточками. Они тоже стали предметом спекуляции. Их подделывали и воровали прямо в типографиях. Весной 1942 г. краевое карточное бюро приняло решение уйти от практики изготовления карточек в разных местах. Был определен один подрядчик — типография «Красноярский рабочий». Карточки печатали там, причем на специальной бумаге. Волна подделок пошла на спад. Однако карточки продолжали оставаться ходовым товаром. Ради них люди шли на преступления. В Красноярске женщина убила семилетнюю девочку, мать которой уехала за город. Добычей злоумышленницы в квартире, где жила погибшая, стали семь карточек на хлеб.

В январе 1943 г. руководство и партбюро УНКВД обратилось с призывом ко всем сотрудникам органов и личному составу войск НКВД развернуть сбор средств на изготовление двух дивизионов зенитных пушек «Красный чекист». Сбор был завершен к первомайскому празднику. Вскоре пришла телеграмма из Кремля: «Передайте работникам Управления НКВД по Красноярскому краю, бойцам, командирам, политработникам войск НКВД Красноярского гарнизона, сотрудникам милиции, пожарной охраны и Норильского комбината, собравшим 1 855 817 руб. на строительство зенитных пушек и 1 070 700 руб. облигациями в Фонд обороны СССР, мой боевой привет и благодарность Красной армии. И. Сталин».

По данным прокуратуры, большинство преступлений совершалось на территории городов. Зачастую фиксировалась серийность. Так, в октябре 1944 г. граждане Прошкин, Свечкин, Головецкий, Филинов и Чинаков под угрозой ножа отобрали одежду у гражданки Борзовой. Несколькими часами позже они точно так же раздели гражданку Купрееву.

В 1944 г. в общежитии студентов музыкального училища в Красноярске на улице Карла Маркса, 69, был убит рабочий обувной фабрики «Спартак» 16-летний Лифанов. Как выяснили следователи, причиной гибели стала бытовая ссора из-за девушки. Преступника удалось задержать. Им оказался ровесник погибшего, ударивший соперника ножом.

А весной 1945 г. в слободе III Интернационала действовала группировка воров и грабителей в составе 12 человек во главе с Беляниным и Федоровым. В марте и апреле они совершили пять грабежей. Действовали преступники достаточно дерзко — проникая в дома, они загоняли хозяев в подполье, забирая ценные вещи. Их потом реализовывали на колхозном рынке. В ходе расследования дела выяснилось, что с преступниками связана госпитальная медсестра. 30-летняя женщина, кандидат в члены партии, она помогала подозреваемым в хранении вещей. В ходе обыска у нее нашли имущество с трех грабежей. 16 апреля 1945 г. медсестра была арестована.

Отдельной головной болью милиции были дети. Только в Красноярске насчитывались сотни беспризорников и безнадзорных детей. В 1944 г. было задержано более 2 тыс. несовершеннолетних, 138 из них по совокупности деяний отправились в исправительные колонии.

В структуре региональной преступности превалировали кражи. Так, в первом квартале 1944 г. было зарегистрировано 2089 этих преступлений. Во втором квартале совершено 1383 кражи, в третьем уже 3075. Разбои и случаи бандитизма исчислялись единицами. За девять месяцев зарегистрировано всего 139 грабежей, 43 убийства.

Вот только раскрываемость преступлений оставляла желать лучшего. К примеру, по кражам она была на уровне 50%. Прокурорская проверка того времени показала, что нередки были случаи возбуждения уголовных дел через неделю и более. В качестве примера в архивных документах приводится кража у гражданки Егоровой в Красноярске. Преступление произошло 20 июля, а уголовное дело возбуждено 7 августа. 10 сентября произошла кража у гражданки Песеговой. Участковый Сапогов получил информацию об этом на следующий день, приступил к расследованию 14 сентября, но обыск у подозреваемого, фамилия которого была известна с самого начала, провел лишь 23-го. Естественно, ворованных вещей он не нашел.

Нужно отметить, что милиция испытывала огромные трудности с кадрами. Опытные сотрудники были на фронте либо вели борьбу с националистическим подпольем в западных областях Советского Союза.

Довольно часто фиксировались случаи хулиганства. Особенно в состоянии алкогольного опьянения. К примеру, пьяный экспедитор базы Норильскстроя Семенов сел на два года за избиение инвалида-фронтовика Гамаюнова.

Часто ареной действий хулиганов становились театры и клубы. Так, в 1944 г. хулиганы разбили стекло кассы, а ворвавшийся в зал инвалид избивал зрителей костылями. Директор кинотеатра «Октябрь» жаловался, что ворвавшийся в помещение пьяный субъект стал избивать публику в вестибюле. В кинотеатре «Ударник» инвалид избил билетершу. Больше других пострадал Красноярский театр драмы. 8 ноября директору пришлось мобилизовать актеров, чтобы выгнать из зала четыре десятка пьяных. 12 ноября здесь случилась поножовщина. А 15 ноября в Театр музкомедии проникли без билетов сразу 200 человек.