Торговля в красноярском тылу в годы войны

Торговля промтоварами и предметами первой необходимости на предприятиях и в учреждениях регламентировалась постановлениями ГКО и строго ограничивалась, однако на рынке можно было купить практически все.

Все продукты питания в первую очередь отправляли на фронт. Рис. Б. Дрыжака. Источник: книга «Красноярск — Берлин. 1941—945 гг.», 2009 г.

Торговля промтоварами и предметами первой необходимости на предприятиях и в учреждениях тоже регламентировалась постановлениями ГКО, но имела единовременный характер. Для каждой последующей продажи требовалась санкция ГКО, а право на покупку предоставлялось только по результатам труда. Мобилизованный рабочий на лесозаготовках мог приобрести до 5 м хлопчатобумажной ткани, кусок хозяйственного мыла, 100 г табака или махорки, 3 коробка спичек, 1 кг соли, 2 л керосина при выполнении месячной нормы.

Выпуск зубного порошка в крае был налажен из березового угля и обожженного гипса, изготовление олифы — из семян дикоросов (конопля, сурепка).

Если государственные цены на продукты питания по карточкам увеличивались незначительно, единственное исключение составили табак и водка, то цены на колхозных рынках выросли в разы. Летом 1941 г. килограмм картофеля стоил 1–2 рубля, в мае 1942-го уже 15. Цена на мясо установилась на уровне 70–180 рублей. Получающий 90 рублей «ученических» тринадцатилетний Вениамин Белгородский вспоминал, что на втором году войны на базаре буханка хлеба стоила 300 рублей и столько же — ведро картошки. На черном рынке можно было купить или продать практически все. Так, Людмила Бортавчук, дочь ответственного работника Цветметснаба вспоминала, что ушедший на фронт отец в письмах умолял продавать буквально все и покупать хлеб. «Только, — просил он, — сохраните старинную скрипку». Нет никаких сомнений, что дельцы черного рынка с охотой приобрели бы такой антиквариат за несколько буханок хлеба.

Государство пыталось остановить разгул спекуляций, но полностью справиться с этим общественным злом не удалось.

Со второй половины лета цены на рынках и базарах обычно падали. С появлением зелени и картошки все становилось существенно дешевле. К примеру, в августе 1944-го рыночные цены упали до 40 рублей за литр молока, вместо 60 рублей весенних цен, ведро картошки — 170–200 вместо 300 рублей. Стакан пшеничной муки стоил теперь 20 рублей против 30–35. «Отсутствие денег тормозит приобретение чего-нибудь к зиме, — писала брату-фронтовику Надежда Крылова. — На базаре можно купить, но никто ничего не берет, сами все продают, просят дорого, а отдают наполовину».

По воспоминаниям современников, имея деньги, можно было купить любой товар. Обвесы, обсчеты в магазинах стали повсеместным явлением. Так, бухгалтер гостиницы в Дудинке была приговорена к году исправительно-трудовых работ за то, что в местной столовой снижала нормы питания и на глаз определяла стоимость блюд. Проверка работы магазина № 1 Таракпродснаба Канского района выявила, что из-под прилавка продавались спички, яблоки, горбуша, сахар, мануфактура, сапоги. Оборотистые дельцы завезли в Бейский район Хакасии перочинные ножи и продавали их за 60 рублей. В то время как красная цена такому «перу» была 12 рублей. Новосёловские милиционеры задержали целую группу спекулянтов. Жительница Красноярска, скупив на 80 тыс. рублей товара, приехала в село. Сбыв его в Новосёлово по спекулятивным ценам, закупила у сельчан дешевый табак-самосад. Его она уже продавала в Красноярске по 3 рубля за стакан. В апреле 1942 г. была задержана группа спекулянтов, которые по аналогичной схеме работали в Красноярске и Минусинске.

Продуктовые карточки, да и просто продукты, стали желанной добычей для нечистых на руку граждан. Потеря их ставила семью на грань существования и была настоящей трагедией в условиях голодающего города. «И у нас с мамой украли хлебные карточки — больше брать было нечего», — вспоминала Валентина Криволуцкая. Для этой семьи все закончилось благополучно. Коллеги собрали для молодой женщины деньги и купили карточку. Однажды Александр Левицкий получил на заводе премию — пол-литра спирта. Отдал матери, которая пошла на базар — обменять алкоголь на продукты. Женщина даже не дошла до толкучки — спирт отобрали. В очередной раз обманули рыночные мошенники: обменяли премию на муку с мелом, а вместо подсолнечного масла щедро плеснули в банку олифы. Бывали и более печальные случаи.