По-прежнему сибирские дворяне и дети боярские обычно выступали низшей администрацией: в крестьянских волостях-присудах они были приказчиками и комиссарами, на границе ведали караулами, на таможнях отвечали за исправный сбор торговых пошлин, в ясачных волостях собирали ясак, а в казенных деревнях, населенных ссыльными, являлись посельщичьими смотрителями. Знающие грамоту сидели в канцеляриях, иногда десятками лет дожидаясь чиновничьей вакансии. С 1780-х гг. из-за отсутствия дворян-чиновников из казачьей верхушки стали назначать дворянских заседателей в уездные учреждения, а также почтмейстеров и казначеев, присваивая им первые классные чины и ранги. По военному ведомству статус личных дворян они получили позже, уже в XIX в., через присвоение особых казачьих офицерских чинов хорунжего и есаула.
В целом отрыв казачьей старшины от рядовой массы служилых людей в течение XVIII в. принимал все более явственный классово-антагонистический характер. Старые сословно-корпоративные рамки сохранялись.
Казаки по-прежнему не платили подушных денег и получали казенное жалованье. Их административно-полицейские функции, особенно у живших в городах, с ростом населения расширялись. При этом в связи с мерами по укреплению южно-сибирских границ в Красноярской казачьей команде, как и во многих других уездных командах, стали различать пограничных и городовых казаков. Первых специализировали на караульной службе по Абаканской границе. Им разрешили переселяться в соседние с ней районы.
Находившиеся же в городе и ближней к ней округе городовые казаки все реже использовались в качестве иррегулярных войск. Это можно видеть из группового портрета 52 красноярских казаков. Средний возраст отслуживших казаков (при максимуме 77 лет и минимуме 24 года) составлял 58,6 года, из них 39 лет (при максимуме 59 и минимуме 6 лет) было отдано службе, то есть каждый казак начинал служить в 19,6 года (при максимуме 61 и минимуме 9 лет). Все они по происхождению были местными казачьими детьми. Исключение составлял 67-летний Осип Войцеховский из польских конфедератов, внесенный в казачьи списки 44-летним в 1771 г.
Уровень грамотности казаков был выше, чем у тяглых горожан, составляя более 10% (6 из 52 человек). Каждый второй (22 из 52) из них являлся счетчиком, вахтуром, делал казенные закупки продовольствия и разных припасов, что предполагает наличие у них элементов грамотности и знания устного счета. Больше половины казаков (всего 29) побывали в дальних посылках за пределами своего уезда, в т. ч. на Колыванской военной линии на Алтае (от 1 до 10 лет), на Иртышской, Кузнецкой и Нижнеудинской границах, в Тобольске и Иркутске, на Нерчинских горных заводах. Лишь каждый пятый служил в самом Красноярске.
О тяготах казачьей службы свидетельствуют и мотивы отставки. Из-за различных болезней непригодными оказалось больше казаков, нежели из-за старости (соответственно 28 и 24), причем у 14 «старых и дряхлых» возрастные недуги сопровождались болезнями или увечьями. Довольно высоким был удельный вес покалеченных (10 из 52), в основном «от конского бою». Среди болезней чаще всего встречаются глазные (10 человек «глазами тупы и слепы»); внутренние («нутряная болезнь», чахотка, удушье); недуги простудные (ломота в ногах и руках, шум в голове, пальцы свело и т. п.); а также цинга, кила, «слабость корпуса», падучая, венерические болезни.
Тяготы службы неблагополучно сказывались и на семейной жизни красноярских казаков. Так, в 1794 г. из 39 красноярских казаков со средним возрастом 36 лет и стажем службы 19 лет были женатыми 32. Судя по среднему возрасту сыновей (7,5 года), браки были сравнительно поздними — в 27—28 лет. Таким образом, эта группа казаков демографически себя не воспроизводила.
Рядовые казаки, как обычно, занимались производительным трудом: держали скот, огороды, плотничали, «кузнечили», гнали деготь, столярничали, шили одежду, обувь, нанимались на разные работы в свободное от службы время к купцам и местным классным чиновникам. О близости к труженикам свидетельствуют и родственные связи казаков. Так, в 1794 г. даже у старшин Красноярской казачьей городовой команды (у трех атаманов, десяти сотников, пятнадцати пятидесятников, урядника, «подпрапорного» — знаменосца и девяти капралов) почти все жены были тяглого происхождения: у пятнадцати отцы из крестьян, у пяти — из мещан, у десяти — из казаков и у двух — отставной солдат и ясачный. До начала 60-х гг. XVIII в. власти подходили к штатному казачеству как к полностью сословно замкнутому, с автономным, не связанным ни с военным, ни с гражданским ведомствами, чинопроизводством. С 1740-х гг. казаков стали усиленно военизировать. До начала XIX в. казаки были подсудны военным властям, хотя с введением Полицейского устава 1782 г. их подчинили к городничим.