— Доброта — вот чем отличался Юра от многих, — продолжает Зоя Николаевна. — Устану ли я после работы, случится ли конфуз у его друга в суворовском, он всегда рядом, поможет, поддержит, подскажет… С ним всегда было легко и спокойно — мы с ним вдвоем по турпутевкам объездили пол-Союза, пока дочка маленькая была. Он как-то рано повзрослел, обрел мужскую степенность, уверенность. Верите, даже ребята из его части в Белоруссии писали нам, что такого доброго офицера еще поискать — в свои 22—23 года их, 18-летних, он опекал, словно отец. Вот и нам тогда, в сентябре 1982-го, и словом не обмолвился, что его ждет, и виду не подал. А мы искренне думали, что провожаем его на очередное место службы, просто в другую республику. И в письмах его из Афганистана только вопросы о моем здоровье, да рассказы о красоте гор…
«Было уже около одиннадцати. Меня догнал Юра. Мы шли по косогору. Где-то, чтобы противодействовать нам, перекрыли канал, и вся вода шла по косогору. На Юре были хромовые сапоги, на мне — резиновые, он еще сетовал, что за ночь они промокли и сейчас очень сырые. Он собирался в отпуск, потому я его просил, чтобы он обязательно зашел к моим родителям, рассказал что и как. Он спросил меня, будет ли хорошо подарить дочке дубленочку» — так, слово за словом, из писем воевавших бок о бок с Юрием Сливиным родные как могут восстанавливают его последний день.
— Мы были у него дома в Челябинске, когда Таня, его жена, увидела в окно, как подъехала машина, вынесли Юрин чемодан. Мне стало плохо, — Зоя Николаевна и сейчас, спустя 30 лет, еле сдерживает всхлипы, ее душат слезы. — В чемодане — фотографии дочки, наши и два косметических набора — для жены и сестры — он действительно собирался в отпуск. Гроб же не стали даже в подъезд заносить — на улице простились с ним, не открывая крышку, и на кладбище… Так его никто и не увидел… Строго в то время было, люди всего боялись…
«Я пытался анализировать, что произошло… Скорее всего, десантники дали неправильно координаты. Нам твердили, что впереди наши, хотя мы их видели опять же справа. Капитан пробовал вызвать артиллерию, но добро не дали. Когда по арыку к нам подплыли живые, они несли на себе оставшихся раненных. Вот тут я и узнал, что Юры больше нет. Помню слова раненого солдата: „Там уже убит старший лейтенант, он руками держится за голову, а между пальцами кровь“. Юра, как и все, выполнил присягу государству до конца. Он бросил свою маленькую дочь, а я — 6-месячного сына — потому что исполняли приказ» — автор этих строк, Александр Штыпа, пробыл в Афганистане еще долгих два года…
